"Шапито-шоу", 2011, реж. С.Лобан
Apr. 23rd, 2012 02:40 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
chirurgiaВ фильме четыре новеллы, разделенные небольшими сценами происходящими в шапито. Мой взгляд, как всегда, стремится в промежутки, поэтому эти сцены мне показались наиболее важными, к тому же название фильма отсылает именно к шапито.
В этих промежутках как и в каком-нибудь театральном действе состоящем из нескольких сцен, конферансье, который стоит перед закрытым занавесом, становится вестником подлинной реальности, или, по крайней мере, подтеатральной реальности. С той особенностью, что конферансье всегда очень естественно пририсовать рожки.
Конферансье нельзя представить себе в апостольском одеянии, что на самом деле очень странно. Казалось бы вестник из подлинной реальности должен был бы быть как-то связан с богом, причем желательно не через низовые структуры. А здесь именно низовые, с жерновами и жаровнями. Сама по себе на ум приходит метафора о том, что ад есть ни что иное как образное представление Механизма Реальности. Так, если мы представим реальность в виде обычных часов, то та реальность которую мы видим непосредственно, будет выглядеть как циферблат, а вот внутренняя реальность, там где самое главное - мозги, сердце и кишки, она за циферблатом - шестеренки, гайки, пружинки - вот он наш маленький ад.
В фильме, в промежутках мы проваливаемся в ад. И что же мы там видим? Песенки. Люди танцуют и поют песенки. Песенки же с музыкой сравнивать нельзя, песенки это полусгнивший сифилитик с цыгаркой по сравнению с музыкой. Целая лестница грехопадений должна была совершить музыка для того чтобы стать понятной абсолютно всем. 1. мелодия 2. текст 3. ударные 4. сокращение времени до средней продолжительности коитиуса 5. повторение 6. сокращение количества инструментов и пр.
Однако самый настоящий ад начинается на самом деле там где под этими кишками и кровью начинают подразумевать настоящую реальность.
Возьмем, допустим, нашу поп-культуру, кажется черви кишат, запах плохой. Так и хочется сказать - наша поп-культура это и есть настоящая культура, только без кожи. Филлип киркоров слизняком ползет по огромной бегемотине, оставляя за собой липкий след. Как в кошмарном, тяжелом, медленном, постоянно повторяющемся сне - шлепки падающей жижи, причмокивания, хриплый голос старой как мир проститутки. Это, конечно, ад, правда которой не хочется смотреть в глаза. Но все же правда не окончательная. Нужно углубиться немножко и тогда ад закончится.
Как вы поняли, наверное, здесь свободная фантазия на тему фильма, продолжить которую я надеюсь в следующей записи
В этих промежутках как и в каком-нибудь театральном действе состоящем из нескольких сцен, конферансье, который стоит перед закрытым занавесом, становится вестником подлинной реальности, или, по крайней мере, подтеатральной реальности. С той особенностью, что конферансье всегда очень естественно пририсовать рожки.
Конферансье нельзя представить себе в апостольском одеянии, что на самом деле очень странно. Казалось бы вестник из подлинной реальности должен был бы быть как-то связан с богом, причем желательно не через низовые структуры. А здесь именно низовые, с жерновами и жаровнями. Сама по себе на ум приходит метафора о том, что ад есть ни что иное как образное представление Механизма Реальности. Так, если мы представим реальность в виде обычных часов, то та реальность которую мы видим непосредственно, будет выглядеть как циферблат, а вот внутренняя реальность, там где самое главное - мозги, сердце и кишки, она за циферблатом - шестеренки, гайки, пружинки - вот он наш маленький ад.
В фильме, в промежутках мы проваливаемся в ад. И что же мы там видим? Песенки. Люди танцуют и поют песенки. Песенки же с музыкой сравнивать нельзя, песенки это полусгнивший сифилитик с цыгаркой по сравнению с музыкой. Целая лестница грехопадений должна была совершить музыка для того чтобы стать понятной абсолютно всем. 1. мелодия 2. текст 3. ударные 4. сокращение времени до средней продолжительности коитиуса 5. повторение 6. сокращение количества инструментов и пр.
Однако самый настоящий ад начинается на самом деле там где под этими кишками и кровью начинают подразумевать настоящую реальность.
Возьмем, допустим, нашу поп-культуру, кажется черви кишат, запах плохой. Так и хочется сказать - наша поп-культура это и есть настоящая культура, только без кожи. Филлип киркоров слизняком ползет по огромной бегемотине, оставляя за собой липкий след. Как в кошмарном, тяжелом, медленном, постоянно повторяющемся сне - шлепки падающей жижи, причмокивания, хриплый голос старой как мир проститутки. Это, конечно, ад, правда которой не хочется смотреть в глаза. Но все же правда не окончательная. Нужно углубиться немножко и тогда ад закончится.
Как вы поняли, наверное, здесь свободная фантазия на тему фильма, продолжить которую я надеюсь в следующей записи
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2012-04-24 05:10 am (UTC)К сожалению или к счастью, под определение "хтонической" попадает вся музыка. Мы вообще не воспринимаем ритмы, которых не существует в природе. Музыкальными признаются лишь те соотношения частот звуков, с которыми человек сталкивался в окружающем мире, или же те, чьи пропорции соответствуют тем или иным биологическим пропорциям. Академисты всего лишь маскируют эти моменты более сложными формами. Искусственное усложнение - это пыль в глаза, а возвышенность - идея, вложенная в произведение автором.
Про Маккартни и Газманова ты сказал абсолютно верно, но по-моему, адекватно они в этом виде не воспринимаются по другой причине. Я считаю, что главный критерий качества в искусстве - это возможность произведения существовать вне контекстов. Как, например, произведения Брэдбери и Лема способны существовать в отрыве от жанра "фантастика", а Лукьяненко - нет.
Маккартни и Газманов не способны существовать в отрыве от поп-музыки. А вот какие-нибудь Dead Can Dance или Pet Shop Boys - с лёгкостью. Отсюда и более "прошаренные" поклонники, и почёт в академических кругах, в которые ни первые ни вторые никогда особо не стремились.